Как российский президент стремится успокоить свой народ, который с возмущением встретил новость о детях, убитых в Беслане

Это, вероятно, были самые тяжелые десять минут за все время его президентства. Владимир Путин перенес их стойко, но все же не смог полностью скрыть напряжение, в котором он находился во время своего первого телевизионного обращения после драмы заложников в Северной Осетии. Казалось, что скулы на его удрученном худом лице выступают сильнее обычного, взгляд его бесконечно усталых светло-голубых глаз был тусклым. Последствие бессонных ночей.

Речь Путина, которой с нетерпением ожидала нация, походила на явку с повинной. Ведь президент России, как он сам утверждал, отвечает за все, что происходит в стране. Здесь не помогает даже множественное число. "Мы были гражданами великого государства, которое оказалось, к сожалению, нежизнеспособным", - говорил Путин, имея в виду распавшийся почти 13 лет назад Советский Союз, который защищал своих граждан от терроризма. Какими средствами - это другой вопрос. Ядро этого гиганта, Российская Федерация, до сих пор не обеспечило своим гражданам хорошую жизнь. "Мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом". Мы допустили разрастание коррупции, пренебрегли обороной и безопасностью, продолжал президент. "Мы проявили слабость. А слабых - бьют".

Таким взволнованным президента, который при гибели "Курска" и разных других катастрофах - обусловленных человеческим фактором и не только - не допускал проявления никаких эмоций, россияне видели лишь однажды. У могилы его учителя и политического отца Анатолия Собчака. Тогда на кладбище в Санкт-Петербурге, городе, где до середины 90-х Собчак был мэром, а Путин - его заместителем, на главе Кремля был тот же самый черный костюм-тройка, белая рубашка и тот же самый черный галстук в редкий мелкий белый горошек. Ярчайший контраст с выступлением тем же утром в Беслане, где Путин для начала посетил в больнице раненых детей. Телевидение показало его беспомощность, когда он попытался поговорить с жертвой, находящейся в состоянии апатии.

Потом он уединился с Александром Дзазоховым, президентом кавказской республики Северная Осетия. Никакой открытой самокритики. Оба господина были в серых костюмах, у Путина под пиджаком была надета черная водолазка. Его личный знак траура, который он официально объявил в России на сегодня и завтра.

Трогательный жест. Но не лучшая идея: одетый тем же самым образом, хозяин Кремля показался вечером 14 марта, когда поступили предварительные данные о том, что на президентских выборах его поддержало более 70% населения. Главный результат его первого срока, говорил тогда сияющий победитель, заключается в том, что Россия опять стала стабильной. Теперь волна террора, прокатившаяся только что по стране, снова поставила этот тезис под сомнение.

И тем самым - всю политику Москвы на Кавказе, которая - главная тема первой предвыборной кампании - должна была обеспечить россиянам большую безопасность. В крайнем случае - замочить террористов в сортире, как заявлял он в начале второй чеченской войны в октябре 1999 года. Теперь те же самые террористы превратились для него в серьезную проблему. Путин, рейтинг которого и без того снизился после принятия ряда спорных социальных законов, будет падать и дальше.

Когда три года назад при штурме Театрального центра в Москве был применен газ, от которого умерло 129 заложников, народ удивительно быстро простил это своему президенту. На этот раз выше не только число жертв: в Беслане в воскресенье копали могилы для 326 мертвых заложников. А среди раненых, которых более 700, много детей. В таких случаях народный гнев не знает пощады. Прежде всего тогда, когда правда о числе жертв и трагическом развитии событий трагедии сообщается с запозданием - и то только благодаря последним критически настроенным радиостанциям. Их существование принуждает подтягиваться государственное телевидение. То, о чем радиостанции "Свобода" и "Эхо Москвы" сообщали уже в пятницу вечером, в субботу повторила частная телекомпания НТВ, которая время от времени еще демонстрирует остатки своей непреклонности.

Спецслужбы - согласно закону о печати российские средства массовой информации при террористических актах имеют право лишь цитировать официальную информацию - очевидно, сознательно приуменьшили число заложников. Ведь президент Осетии Дзазохов с самого начала исходил из 1200. Но об этом было известно так же мало, как о выдвигавшемся террористами требовании о независимости Чечни и выводе из республики всех российских войск - политических проблемах, которые Россия может решить только политическими средствами.

Путин осадил Дсасохова, когда тот собрался вступить в переговоры с главой сепаратистов Асланом Масхадовым, резко осудившим захват заложников. Вместо этого представители спецслужб без разбора и в массовом порядке арестовывают в Чечне молодых мужчин, как сообщала вчера радиостанция "Свобода".

Ведь чем больше крови, тем меньше шансов на мирное решение проблемы Кавказа, например по плану сепаратистов, который нашел поддержку, в частности, в Европарламенте: Чечня временно переходит под международное управление, и затем население в свободном волеизъявлении выбирает руководящие органы и на референдуме высказывается за будущность отношений с Россией. В этом случае подавляющее большинство, скорее всего, проголосовало бы за большую автономию, не ставя при этом под сомнение пребывание Чечни в составе России. Тем самым экстремисты оказались бы в изоляции и этим, возможно, был бы положен конец раскручиванию спирали насилия с обеих сторон.

Кремль категорически не согласен с такой постановкой вопроса, как и с пребыванием на Кавказе миротворцев ООН. То, что конфликт снова выльется в настоящую войну, это, по мнению большинства наблюдателей, лишь вопрос времени. Последствия войны в Чечне сказываются на всем регионе. Опасность, которую понимает и Путин: целью террористов было настроить друг против друга народы Северного Кавказа и "взорвать" весь регион. Уже в пятницу вечером дело, похоже, дошло до самосуда: осетины избили несколько десятков ингушей, а нескольких похитили, сообщал официальный сайт Ingushetia.ru. Правда, данное сообщение с сайта вскоре исчезло.

Почему Путин не идет на переговоры, об этом можно спорить. Что это, последовательная политика или недостаточная гибкость - ядовитый плод тоталитарного режима? К этому у Путина, возможно, присоединяется неясный страх, свойственный многим русским. Страх перед чужой культурой, которая отталкивает и очаровывает одновременно. Конфликт, с которым уже столкнулись Пушкин, Лермонтов и Толстой: кто видел красивейшие горные ландшафты и слышал музыку чеченцев и черкесов, понимает, что подразумевает чеченская актриса, когда она говорит: "Вы можете сломать нас, но не поставить на колени. Мы будем подниматься снова и снова. Пока они не убьют последнего из нас!" Неудержимая тоска по свободе и независимости, которую Путин - и не только он - интерпретирует как фанатичность.

Возможно, его непреклонность в этом случае обусловлена еще и тем, что он не является таким уж хозяином своего слова, как кажется. Военные и представители спецслужб настаивают на реванше за мнимый позор первой чеченской войны, которая завершилась переговорами и тем самым вырвала у них из рук победу, которая, как им казалась, была так близка.

За это говорит и тот факт, что террористы, очевидно, тщательно подготовились к захвату заложников. Несмотря на повсеместные проверки и контрольно-пропускные пункты. Как будто спецслужбы специально закрыли глаза. Сейчас, как выразился один из гостей радиостанции "Свобода", мы имеем дело с двумя бандами: террористов и спецслужб. Однако до сих пор последние считались главной опорой Путина, который уже в субботу вечером в своем телевизионном обращении сделал соответствующие выводы.

Вскоре будет утвержден комплекс мероприятий, включающий в себя, в частности, эффективную антикризисную систему управления с "принципиально новыми подходами к деятельности правоохранительных органов. Все эти меры будут проводиться в полном соответствии с конституцией страны". Хотелось бы ему верить.